В последние минуты Учитель подшучивает над учениками, молча обводит их "нездешним взглядом", а затем со словами «Ну и вляпались же вы» —умирает[6].
     Это одна из распространенных версий ухода Учителя эзотерического знания ХХ века.
     Но, согласитесь, оставляет после себя сомнения из-за отсутствия благородства звучания.
     Гурджиев всегда оставался "неизвестным" ‶человеком-тайной[7]. И уход его также наполнен туманом и мистикой. Доказательство тому -- воспоминания врача, присутствующего при смерти Гурджиева[8]:
     "Я присутствовал при смерти стольких людей, но эта смерть потрясла меня своей необычностью, я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь мог так умереть…".
     В миг смерти
     Доктор знал, что Гурджиева не станет через несколько секунд. Ноги больного онемели, в них скопилось слишком много жидкости и ее нужно было убрать.
     Доктор понимал, что, прежде чем он успеет это сделать, Гурджиева не станет. Причинять ему лишнюю боль было теперь бессмысленно. А потому спросил: "Что мне следует делать?"
     И Гурджиев ответил:
      "Если вы устали, я могу подождать еще. Я столько лет ждал смерти. Можете немного отдохнуть и приступить. Я ждал так долго, что могу подождать еще, ничего страшного. Если вы очень устали, отдохните немного, два-три часа, вы же не спали всю ночь. Если не так устали, принимайтесь за дело".
     Доктор начал вытягивать воду из его ног, а больной сидел с сигаретой в зубах, потягивал кофе, шутил и разговаривал. Вся жизнь уже ушла из его тела – а лицо и глаза продолжали лучиться.
     Перед смертью
     Гурджиев часами казался спящим. Врач поднимал ему век, убеждался, что больной смотрит на него осознанно, что находится в молчаливом сознании. Очень необычный феномен: через четыре часа после смерти его лоб и шея все еще были теплыми. Доктор не находил этому объяснение [9].
     За двадцать четыре часа до больницы
     Гурджиев настаивал, что не никуда не поедет и спрашивал доктора:
     "Что вы думаете? Может больница спасти меня? Я не могу себя спасти, может ли меня спасти кто-нибудь еще?" …  "Хорошо… я поеду".
     Доктор побежал вызывать скорую помощь. Когда машина приехала и доктор зашел в комнату, — Гурджиев исчез! Как это случилось, ведь тот не мог двигаться?!.
     Больной тем временем стоял на дороге рядом с машиной скорой помощи. Затем вернулся в дом и спросил: "Машина пришла, где доктор?"
     Он дошел! Доктор не верил своим глазам. Невозможно! Ведь он был не в состоянии ходить! Врачи собравшегося консилиума тоже были потрясены: никто не мог поверить, что в таком состоянии можно сделать хоть один шаг, но ведь САМ дошел до машины. Мало того, вернулся и спросил: "Где доктор?"
     За два дня до того, как лечь в госпиталь,
     Гурджиев позвал четверых гостей, оказавшихся в тот вечер у него в гостиной, и очень долго просто смотрел на них, не говоря ни слова. Он прощался[10].
     Двумя неделями раньше
     Он же был болен, очень болен.  Однажды вечером попросил учеников: "Дайте мне машину, я хотел бы поводить". Это — за две недели до смерти! ‒ "Доктор не велел вам вставать с постели". ‒ "Забудьте о докторе, дайте машину".
      Сел в машину и поехал в одну русскую церковь, просидел там под деревом полтора часа. Только потом узнали, что это было место, где его похоронят через две недели. Отправился посмотреть двумя неделями раньше. Он никогда там не был, никогда не заходил в эту церковь, ‒ это был первый и последний раз в его жизни.
     За год до кончины
     Гурджиев во второй раз попал в автомобильную аварию и опять почти со смертельным исходом, но снова - вопреки здравому смыслу - неожиданно выздоровел.
     "Я смотрел на умирающего человека. Даже этого недостаточно, чтобы выразить это. Это был мертвый человек, труп, который вышел из машины; и все же он шел. Я дрожал, как человек, увидевший привидение". 
     С железным упорством ему удалось добраться до своей комнаты, где он сел и сказал: "Теперь все органы разрушены. Должен создать что-то новое". 
     Затем с улыбкой повернулся к Дж. Беннетту: "Сегодня вечером ты приходишь на ужин. Я должен поработать с телом". 
     Пока он говорил, сильный спазм боли сотряс его тело, и из уха хлынула кровь. Беннетт подумал: "У него кровоизлияние в мозг. Он убьет себя, если продолжит заставлять свое тело двигаться". Но затем подумал: "Он должен все это сделать. Если позволит своему телу перестать двигаться, умрет. У него есть власть над своим телом"[11].
     После выздоровления Гурджиев завершил запланированные публикации своих трудов, совершил две поездки в Нью-Йорк, посетил знаменитые доисторические наскальные рисунки в Ласко и продолжал общение со своими учениками.
     Спустя сутки после смерти
     Джон Г. Беннет поздно узнал и не успел проститься…  Приехал среди ночи, бросился в церковь, где лежало тело Гурджиева, - вокруг никого не было. Беннет сидел молча. Вдруг его охватил страх, его бросило в дрожь ‒ навязчивое нездешнее ощущение, что Гурджиев еще жив.
     Беннет ‒ ученый, математик. Он не мог обманываться. Не был учеником Учителя. Не был эмоциональным человеком, не был сентиментальным — совсем другой тип.
     Подошел ближе… привел себя в полную тишину и молчание. Чувство, что кто-то дышит. Прошелся по церкви... ближе... еще… Чем ближе к телу, тем явственнее чувствовалось дыхание. Отходил дальше — дыхание ощущалось слабее…  А Гурджиев был мертв.
     Беннет чувствовал, что тот еще летает где-то рядом, как будто тело было еще живо, как будто он был еще здесь. И впрямь Мистика…
     За несколько минут до смерти
     взял чашку кофе, закурил сигарету, немного помолчал и в последнее мгновение, обращаясь к растерянным ученикам, спросил: «Есть ли у кого-нибудь вопросы, а то я ухожу?»[12]— и умер.
     Учитель и на этот раз подтвердил истинность осознания Себя: умереть можно сознательно.
     В такое благородство звучания и вопрошания мы верим безоговорочно.
      12 Rue Daru, Париж, 1949 г. ‒ Русский православный собор Святого Александра Невского.
      Прощание. "Горе безмерно, безмолвно"[13]. Священник признался, что подобных похорон не было ни у кого, кроме Ф. Шаляпина; он никогда не видел такого всеобщего горя и такой собранности со стороны скорбящих. Даже владелец похоронного бюро, никогда не видевший Гурджиева при жизни, рухнул на его могилу и разрыдался. Просто от вибраций[14]

______________

• Своими наблюдениями поделилась А.Р.